— Лев Иванович, вы как профессионал считаете возможным раскрыть убийство? — спросил госсекретарь.
Худощавый, среднего роста, с узким незапоминающимся лицом, в аккуратном костюме, белой рубашке и при галстуке, он походил на чиновника среднего ранга, а не на политического деятеля, одно из первых лиц державы. И голову он по-птичьи держал чуть набок, отчего на собеседника смотрел одним глазом, и лет ему было около сорока, мы привыкли, что руководитель и в шестьдесят считается молодым, — в общем, госсекретарь Римас Антонович Пурас — имечко для России подходящее — впечатление производил несерьезное.
И Гурову высокопоставленный чиновник не нравился, но сыщик отметил уверенные, несуетливые движения, мягкий голос, главное, что человек не пытается произвести впечатление, давить авторитетом, но и не заигрывает, а просто и четко определяет дистанцию.
— Установить убийцу? — уточнил Гуров.
— Естественно. А что же еще? — удивился Пурас.
— Джона Кеннеди, видимо, убил Освальд, но убийца, естественно, не он, — сказал Гуров. — Исполнителя, возможно, установим.
— Нам этого достаточно. Я не специалист, но, насколько мне известно, сегодня нет необходимости прибегать к варварским методам, чтобы вынудить человека рассказать правду.
— Я тоже не специалист, — сухо ответил Гуров. — И кроме обычного нудного допроса иных методов расколоть преступника не знаю.
— Вы разыщите исполнителя — правду он расскажет в другом кабинете.
— Это вряд ли, господин госсекретарь.
— Оставим. — Пурас провел ладонью по лежавшей перед ним папке. — Как быстро вы можете обнаружить убийцу? На нас льют помои. — Он указал на журнальный столик, заваленный газетами. — И с каждым днем помоев будет все больше. Не исключено, что раздастся второй выстрел?
— Обязательно, — Гуров кивнул, — не думаю, что профессиональный стрелок, вооруженный пистолетом с глушителем, находился под окнами резиденции спикера парламента с целью убить горничную.
— Вы так спокойны оттого, что не понимаете ситуации.
— Мне это надоело, уважаемый Римас Антонович. Стоило заняться делом, как мне постоянно указывают, что я не понимаю. В вашем распоряжении колоссальный аппарат безопасности, так разыщите в нем понятливого, а меня увольте.
Неожиданно для Гурова госсекретарь рассмеялся, дружески улыбаясь, махнул рукой:
— Говорили, что вы с характером, господин полковник, но надо и меру знать. Согласен, вы все понимаете, приношу извинения, но постарайтесь, пожалуйста, ведь можно работать и быстрее.
— Я не умею.
— Скажите, Лев Иванович, вы хотели бы стать заместителем министра? — Госсекретарь улыбнулся, взглянул испытующе.
— Конечно, нет! — ответил Гуров. — Мои клиенты порой говорят, мол, сильно выгадал: поменял такси на «черный ворон». Я свободный уважаемый человек. А вы мне предлагаете кандалы и холуйство.
— Каждый министр холуй?
— Министр, который министр и дело знает, — хозяин и человек. А любой выдвиженец обязательно холуй.
— Теория интересная.
— Это не теория, а обыкновенная жизнь.
— Значит, по-вашему, я холуй?
— А по-вашему? — Гуров понял, что шагнул через край, сделал неловкую попытку исправить положение, сказал: — Не будем переходить на личности, господин госсекретарь, и вернемся к делу.
Госсекретарь выдержал паузу, проглотив оскорбление, спросил:
— Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Возможно, если ответите на мои вопросы.
— Спрашивайте.
— Почему делом занимается милиция, а не служба безопасности?
— Не знаю, слышал, что так пожелала мадам Гораева. Якобы кто-то из ее подруг назвал ваше имя.
— Я тоже слышал, но мне данная версия не нравится, — сказал Гуров. — Кто из кандидатов имеет шансы стать президентом, если нынешний президент и спикер выйдут из борьбы?
— Как это выйдут? — удивился госсекретарь. — Президент никогда не снимет своей кандидатуры.
— Теоретически. Допустим.
— Глупость, и допускать нечего.
— Вы улавливаете мою мысль, господин госсекретарь? — спросил Гуров. — Я пытаюсь определить лагерь, из которого дали команду. Убийство наносит ущерб президенту, следовательно, стрелка направили не вы и не кто-то из вашей команды…
— Ну спасибо, господин полковник, премного благодарен, — перебил госсекретарь. — Хотя вас и раздражают упреки в некомпетентности, вы абсолютный дилетант в политической игре. Убийство в доме спикера парламента дискредитирует исполнительную власть, создает из этого хама и пролазы мученика. Ребенку ясно, что все это чистой воды провокация и убийство организовали люди самого Гораева. Кстати, вот вам и ответ на вопрос, почему розыск преступника поручен милиции, а не службе безопасности.
— Безопасность подчиняется вам, а не спикеру, — возразил Гуров. — Дайте команду…
— Приказ подписан, — вновь перебил госсекретарь, — прокуратуру мы тоже тряхнули. Но этот… Гораев не допускает наших людей в свои владения.
— Работы хватает и вне пределов заповедника.
— Заповедник? — Госсекретарь улыбнулся. — Точно сказано, передам ваше определение президенту, посмеемся. Так вы поняли, кто приказал убить девушку?
— Нет, господин госсекретарь, не понял.
— Я же объяснил! Просто, как таблица умножения.
— Это слишком просто, — Гуров понял, что его пригласили лишь для того, чтобы натравить на спикера. Гуров не любил, чтобы его натравливали, словно служебную собаку, и рассердился. — Убийство поставил блестящий математик, который давно забыл таблицу умножения. Убийство девочки только начало, если мы не поймем ход мысли противника, не определим его конечную цель, то превратимся в борзых, которые гоняются за механическим зайцем. Мы будем бессмысленно бежать, терять силы, авторитет, а он будет неумолимо приближаться к цели. Если мы ее не определим, не прекратим гоняться, не пойдем на перехват, то проиграем. И первой жертвой в политической борьбе станете вы, господин госсекретарь. — Полковник знал, что бьет ниже пояса, однако не удержался и добавил: — Возможно, сложится иначе, ведь политик я никудышный.
Надо отдать должное госсекретарю — он никак не выдал своего волнения, все так же склонив голову набок, спокойно смотрел на собеседника.
— В худшем случае меня снимут, но место подыщут. Что будете делать вы, господин полковник?
А я считал, что ты умный, чуть было не сказал Гуров. Меня, как говорили во время войны, дальше фронта не пошлют, парень. Сыщик смотрел на высокопоставленного чиновника с сожалением и молчал.
— Хорошо. — Госсекретарь привычно погладил свою папку для бумаг. — Оставим, закончим, так сказать. Значит, вы полагаете, что убийство имеет непосредственное отношение к предвыборной кампании?
— Точнее, я такой вариант не исключаю. Мы должны готовиться к худшему.
— Вы сторонник президента?
— Я гражданин России.
— Странный вы человек.
— Обыкновенный.
— Что вы собираетесь предпринять?
— Работать. И прошу мне не мешать, если мне понадобится помощь, я обращусь.
— Ко мне? — удивился госсекретарь. — Считаете, что это так просто? — Он достал визитную карточку и написал два номера. — Один прямой, — и указал на аппарат, — второй домашний.
— Спасибо, — Гуров положил карточку в карман, — скажите своим ребятам, чтобы они на мне не висли. Они, конечно, не послушаются, но вы все равно скажите.
— Как это не послушаются? — возмутился госсекретарь. — Я прикажу вас не беспокоить, обращусь лично.
— Хоть к господу богу! — перебил Гуров, встал, поклонился и пошел к дверям. — Не послушаются, и все!
Когда Гуров открывал дверцу своего «жигуленка», подошли двое в штатском.
— Здравствуйте, здравствуйте, господа, — весело сказал Гуров. — Беседовать я с вами буду только в кабинете моего начальника генерала Орлова.
— Нам приказали…
— Каждый офицер выполняет приказы своего начальства, — перебил Гуров. — Я еду в министерство, меня ждет генерал Орлов, можете следовать за мной.
— Вы поедете с нами. — Коротко стриженный белобрысый парень с шеей профессионального борца положил широкую ладонь на дверцу «жигуленка».
— Послушай, парнишка, — Гуров отступил, создавая дистанцию для маневра, — ты крепенький, я вижу, но я тебя изувечу так быстро, не успеешь ахнуть. Второе. Я договорился с госсекретарем, что вы оставите меня в покое.
Второй штатский выглядел интеллектуальнее и, видимо, был поумнее.
— Не будем ссориться, Лев Иванович, — сказал он миролюбиво. — Мы лишь исполнители и не уполномочены вести переговоры с генералами. Нам приказали вас доставить, предупредили, что вы человек с норовом…
Оперативника перебила рация, которая запищала в кармане.
